Тварь непобедимая - Страница 41

– Вколоть ей еще барбитуры? – подумал вслух Володя.

– Надо бы в последний раз, – согласился Валек. – Эй, иммунолог, займешься? Подойди к шкафчику, сверху коробка с ампулами. Впори ей кубиков десять фенобарбитала.

– Здесь опасная концентрация, – заметил Гриша, взглянув на упаковку.

– Ну, правильно! Девочка просыпается, не дай ей мучиться. Впорешь ей кайфа, а потом – аммиак, прямой в легкое.

– Я правильно понял?..

– Правильно, правильно... Не можешь порося усыпить, что ли?

Оба парня ушли. Гриша склонился над животным и с профессиональным хладнокровием исполнил приговор, вынесенный людьми. После введения аммиака свинья моментально затихла. Ураганный отек легких – дело нешуточное.

Гриша остался один в узком тихом помещении, пахнущем лекарствами. Он смотрел на мертвое животное и думал: возможно ли, чтобы матерью жертвовали ради спасения плода? Не важно, что речь идет о животных. Новорожденное существо не может цениться больше взрослой матери – будь то человек или поросенок. Если только это обычный поросенок...

Появился Владимир, снятая маска болталась на шее.

– Околела наша хавронья... – Он подошел к мертвой свинье, положил руку на закрытые глаза. – Прощай, милая Патрисия, благодарное человечество тебя не забудет. Ты вернула планете парочку банкиров, нефтяных шейхов, да еще несколько жуликов. Мир твоему праху.

Он повернулся к Григорию.

– Слушай, парень, вид у тебя какой-то задумчивый. Оплакиваешь тварь божию, что ли? Давай тогда спиртику налью.

– Куда ее теперь? На мясо?

– На мясо? – удивленно переспросил Володя. – Тебе надо мяса? Можешь отрезать.

– Мне говорили, что... – Григорий прикусил язык. Действительно, Шамановский сказал, что свинарник – это подсобное хозяйство. Теперь уже стало совершенно ясно, что от него скрыли правду. Но выяснять подробности Гриша поостерегся. Он хорошо уяснил, что нездоровое любопытство здесь мало ценится.

– Так что тебе говорили? – переспросил Владимир.

– Что положено младенцам пяточки обмывать.

– Так, значит, спирта? Без проблем! Заходи вечерком со своей посудой.

Григорий отправился к себе в кабинет. Он намеренно не стал выбрасывать использованный халат. Ему хотелось кое-что проверить...

* * *

Юрик Божеродов попал в охрану «Золотого родника» случайно. Так думали все, кто с ним работал. Так думал и Павлов, начальник службы безопасности, который был последним звеном при его приеме на работу.

Элемент случайности, конечно, был – связи, знакомые, крупицы информации, полученные в нужное время. Все это в конце концов и привело Юрика в клинику с хорошей работой и прямо-таки замечательной зарплатой. Но всякая случайность – пересечение закономерностей, а они-то и явились решающим фактором.

В пятницу вечером он, как обычно, сдал дежурство, оружие, переоделся и пошел домой. Покрутился по городу, навестил несколько магазинов, поужинал в хорошем кафе, заказав сосиски и разливное пиво. Случайный наблюдатель мог бы заметить, что Юрик как-то подозрительно крутит головой и слишком часто поглядывает на часы.

Но он был уверен, что никто за ним не наблюдает. Ни-кто не ходит по пятам, не отмечает, что человек шатается по магазинам, ничего не покупая, садится в автобусы и маршрутки, чтобы проехать всего одну остановку.

Юрик просто-напросто отрывался от возможного «хвоста».

Ровно в восемь он поднялся на пятый этаж облезлой хрущевки, расположившейся в глубине дворов, открыл дверь своим ключом, прошел в комнату и принялся ждать.

В этой квартире он бывал не раз. Он уже знал наизусть выцветшие и местами облетевшие обои, старую мебель, фотографии людей, которые когда-то здесь жили, но теперь канули в неизвестность.

Обе комнаты были обставлены, телевизор в зале исправно работал, из кранов текла вода, на кровати белело свежее белье, однако легко было догадаться, что в квартире давно никто не живет. Слой пыли повсюду, пожелтевшая раковина, пустые полки и антресоли.

Юрик ждал недолго. Через десять минут после его прихода в замке входной двери повернулся ключ. Божеродов поспешно встал и даже вытянулся в струнку.

– Здравствуйте, Виктор Иванович, – поприветствовал он человека, вошедшего в комнату. Это был крепкий седоватый мужчина лет сорока с задумчивым, немного гипнотизирующим взглядом.

– Садись, садись, – махнул рукой Виктор Иванович. – Что ты как оловянный солдатик.

Юрик опустился на диван, стараясь, чтобы даже это движение выглядело четким и отработанным, как строевой прием. Вошедший, напротив, свободно расселся в кресле.

– Ну, как дела? – безразличным тоном спросил он. – Служишь?

– Все еще на испытательном сроке, – отрапортовал Божеродов. – Но нареканий от начальства нет.

– Спокойнее, Юра, спокойнее, – усмехнулся Виктор Иванович. – Ты ж не на параде. Учись разговаривать свободно, у нас не армия. Ты, случаем, «хвоста» не привел?

– Нет, я проверялся.

– Да? – последовала ироничная усмешка. – А как пивко пошло под сосиски? Животик не пучит?

– Вы за мной... – переменившись в лице, проговорил Юрик и запнулся, не найдя подходящего слова. Говорить «следили» он постеснялся.

– Наблюдали, – помог Виктор Иванович. – Так что «хвостов» за тобой нет, я лично видел. Ну, рассказывай.

– Вот. – Юрик достал из внутреннего кармана свернутые листы. – Здесь все отмечено: какие машины приезжали, какие люди заходили. Все, что я видел.

Виктор Иванович равнодушно пробежался глазами по записям, отбросил их на журнальный столик.

– Ты это здесь написал?

– Нет, у себя, – обеспокоенно ответил Юра.