Тварь непобедимая - Страница 83

– Ничего, – сказал он. – Чаще пробуйте, и в конце концов все получится. Ведь у вас есть и легкие, и голосовые связки. Нужно лишь заново научиться владеть ими. С сегодняшнего дня вы начинаете жить активно. Вас освободят от ремней. Вы сможете двигаться. Вы начнете питаться нормальной пищей, а не через капельницу. Я буду за вами наблюдать. Еще раз прошу: старайтесь сохранять мужество. Десятки людей ищут способ вас спасти.

«Я дьявол, и меня уже не спасти, – напряженно думал Луков. – Меня послал к вам Сатана. Я был по ту сторону жизни, я видел последний круг ада и стал там одним из адских чудовищ. Держитесь от меня подальше. Убейте меня, если сможете. Я делаю нечистым все, к чему прикасаюсь. Как сказать вам это? Как сделать, чтобы вы поверили?»

Лукову было мучительно осознавать, что он не может предостеречь и спасти этих добрых людей, пока не поздно. А может, уже поздно? Может, мир уже начал наводняться такими же чудовищами и они только ждут, когда под землей завоют трубы, призывающие к сатанинской смуте?

Молодой доктор попрощался и ушел. Опять явились санитары, которые с теми же недоверчивыми взглядами освободили Лукова от остальных ремней. Он даже не пошевелился, оставшись полулежать на кушетке. Санитары ушли, гулко грохнул запор на двери.

«Они меня все-таки боятся, – подумал Луков. – Это хорошо. Это их единственный шанс».

За дверями Григория встретил Донской и дружески похлопал по плечу.

– Ну, молодец, – с облегчением сказал он. – Ты будто всю жизнь прожил среди мутантов.

– Да уж... – пробормотал Гриша, вытирая лоб платком. – До сих пор поджилки трясутся. Ну, ничего. Привыкну.

Двое охранников, что были поставлены у дверей наблюдать за первыми переговорами, расслабились, спрятали оружие и подошли.

– Воняет от него? – спросил один.

– Не больше, чем от тебя, – ответил Гриша.

– Ладно, обуздай свои эмоции, – сказал Донской, – и снова иди к нему в апартаменты. Заходи почаще, под любым предлогом. Будь с ним просто человеком, а не очкастым умником. Говори о чем угодно, подружись. Пусть он тоже почувствует себя человеком.

– Беда в том, что я сам не вижу в нем человека. Разговариваю словно с чучелом в музее, ужасно глупое чувство.

– Чувства глупыми не бывают, глупыми бывают только слова и мысли. Тебе придется увидеть в нем человека. Перечитай его дело, поставь на стол его фотографию.

– Ух ты! – с усмешкой покачал головой Гриша. – И с мамой познакомить?

– И в кино не забудь сводить.

– Я не знаю, как себя с ним вести. Здесь нужен психолог. А то и психиатр.

– Психиатр с ним наедине свихнется самым первым, – возразил Донской.

– А я? Думаешь, я не свихнусь?

– Ты – нет, – без улыбки ответил Донской. – Я уже говорил, ты здесь единственный, кому это не грозит.

* * *

Год с лишним назад, когда Мустафа приговорил к смерти перекупщика металлолома Дубровина, он ни под каким видом не мог представить, что это событие как-то отзовется в будущем. Да и Кича, хоть и испытывал неясную тревогу, никак не думал, что человек, которому он когда-то самолично размозжил голову молотком, может предстать перед ним иначе, чем в страшном сне.

Оба они одинаково ошибались, считая, что смерть Дубровина останется для них безнаказанной. Но и правы были в одном: Дубровин оказался вовсе не той скромной фигурой, за которую выдавал себя, работая под вывеской мелкой перекупки втормета.

Дубровина хорошо знали в узких, но очень влиятельных кругах. Он был тайным правителем всех золотых путей, что протекали через город и его окрестности. Он всерьез и по-настоящему занимался только одним металлом – золотом.

Дубровин действовал очень тихо и деликатно, не выставляясь напоказ. Он не находил удовольствия козырять дорогими машинами, домами и удовольствиями перед плебеями, населяющими город. И мало кто знал, чья на самом деле фигура стоит, например, за цыганами, скупающими на рынках порванные цепочки и перстни с потерянными камнями. Почти ни одна живая душа в городе не ведала, кто контролирует рабочих и инженеров, ворующих с заводов золотосодержащие детали, и умельцев, собирающих подобный же урожай на промышленных свалках. Уличная шпана и наркоманы, срывающие на бегу золотые цепочки с припозднившихся горожанок, тоже не догадывались, что работают в конечном итоге на одного и того же человека.

И даже крупные оптовики, контрабандисты, воры с высокими должностями и те не всегда имели понятие, чье зоркое око следит за ними – большими рыбами в узкой золотой реке.

Дубровин действовал тихо и деликатно, но эффективно. Незаметно дергая за одному ему известные веревочки, он перегораживал золотые ручейки и речушки частыми сетями, в которых оставался хороший осадок. Мало того, он сам направлял их в нужные русла, заставляя течь к нужным людям в разных городах и даже странах. Эти люди были многим обязаны Дубровину и весьма высоко ценили его труд, опыт и способности.

И ничего удивительного, что его смерть вызвала не только горестные вздохи. Это была финансово невыгодная смерть. Настолько невыгодная, что партнеры не поскупились собрать четыре миллиона долларов и оплатить услуги по возвращению тайного золотого короля к нормальной жизни и работе. «Золотой родник» принял заказ и выполнил его.

Тело Дубровина восстанавливалось в щадящем режиме – без спешки, без убойных ферментных стимуляций и гормональных атак. Он был нужен по возможности здоровым и сильным, чтобы подхватить дела, которые заметно пошатнулись за время его отсутствия. И действительно, в день выписки он чувствовал себя довольно сносно, хотя перенесенная гипокалиемия не позволяла еще уверенно держаться на ногах.